Ворчливое

Не так давно мой дальний родственник предложил мне организовать анализ моего генома. Он настойчиво объяснил это тем, что результат даст возможность выявить неизвестных мне родственников и, с другой стороны, им обнаружить меня в их родственном кругу.  Никакого интереса к эти перспективам у меня не возникло, ведь, давно сказано, что в конечном смысле все мы произошли от одной пары лиц.

Насколько я знаю, наука уже дошла до возможности поправок генетического материала лишь у животных, а для людей только с узкой медицинской целью и не массово. Но совсем недавно пришло сообщение, что Кембриджские учёные собираются собрать ДНК человека непосредственно из исходных химических элементов, т.е., в сущности, создать некого человека. До сих пор такого рода деятельность считалась недопустимой в силу опасения, что её успехи приведут к попыткам создать ещё параллельные человеческие популяции или изменить существующий род человеческий в сторону некого придуманного совершенства в каком-то отношении. Религиозном, политическом, социальном, расовом, гендерном? Ведь так многим этого всего страстно хочется. И соблазн фундаментального прорыва в биологической науке и практической медицине так силён, что возможный риск конструирования ДНК представляется ничтожным по сравнению с грядущими благами.

Эти два обстоятельства, предложение исследовать свой собственный геном и новость о возможности конструирования нового, натолкнули меня на сомнения и в надобности такого рода научной деятельности, и даже в допустимости её в несколько ином, более широком смысле.

Как много было попыток изменить род людской и привести его к счастью! Тут и средневековая инквизиция, а ближе к современности – и итальянский фашизм, и гитлеровская помесь социализма, фашизма и расизма, и социализм во многих странах, начиная с показательных СССР, Китая, Сев. Кореи, Камбоджи…

Относительно, например, социализма я уже писал, что он соблазнителен в лишь мечтах: Все средства производства будет принадлежать народу! Всё будет управляться им! Справедливо управляться! Всем воздастся «по труду»! Осуществившись, он показал себя совсем иначе: захват власти над экономикой и, следовательно, рычагов управления обществом небольшой группой, партией, т.е. диктатура этой группы и внутри группы её главаря, а вместе с диктатурой – бесправие, низкая эффективность командной экономики и отсюда бедность.

Хотя социализм уничтожил бесчисленного количества людей, и сегодня многие деятельно мечтают о нём. При этом путают, может быть намеренно, социальное демократическое государство, суть которого – забота о своих слабых членах, с государством социалистическим, где средства производства «обобществлены» под владычество диктатуры партии и её главаря.

В последние десятилетия относительно мирной послевоенной жизни Евро-атлантической цивилизации развитие социальности её государств, как мне кажется, несколько заглушило мечту о социализме, но взамен появился целый букет идей, основанных на обновлённых стремлениях к справедливости в социальных, расовых и половых вопросах, часто объединяемых понятием воукизм (слово от английского проснуться). Как социализм до сих пор подкрепляется учением Маркса, так и новые стремления к совершенствованию общества ищут опору в науке, в мнениях разнообразных учёных и экспертов, привлекаемых для обоснований новаций.

В моей книжке «Среди, но и вопреки», 2024 (часть 1, глава 3 «Новации и последствия», стр.31-40) я уже довольно подробно сопоставил модные интеллектуальные устремления с постоянно существующими реальным нуждам общества. Здесь для ясности названы и то, и другое и добавлены краткие реплики.

Далее приведены самые видные направления интеллектуальной моды, ставшие уже лозунгами и часто объединяемые термином «прогрессизм».

Поощрение приёма в наиболее благополучные страны не только политических беженцев, но и переселенцев – искателей лучшей жизни

Последние 10 лет ясно показали серьёзнейшие издержки неконтролируемого приёма переселенцев, что вызвало планы, например в Германии, ограничить приём только теми, которых сочли необходимыми для экономики страны.

Кажется общепринятым, что, хотя далеко не всем нравятся чужие культуры, разнообразие культур высоко ценно для человечества и что каждый народ имеет право жить в рамках своей культуры и развивать её без болезненных интервенций чуждых культур.  Отсюда, во многих отношениях предпочтительно, чтобы люди жили в кругу своего народа, в среде своей оригинальной культуры, а в других странах находились лишь в качестве экспатов, т.е. временно в связи с выполнением каких-либо функций, профессиональных или туристических. Если же нравится постоянно жить в государстве другого народа, нужно, чем быстрее, тем лучше идти к полной ассимиляции.

Идея о неограниченном приёме хорошо сочетается с ранее возникшей идеей мультикультурализма, подразумевающей, что культурные традиции, свойственные коренному народу наиболее благополучной страны, будут, к всеобщему счастью, существовать то ли параллельно с традициями разнообразных пришельцев из других цивилизаций, то ли преобразуются в некое новое единство с ними.

Любопытно, что о создании мультикультурализма в странах исхода пришельцев речи не идёт.

Стремление резко снизить содержание в воздухе продуктов сжигания органического топлива

Оно обосновывается алармистски, но притом научно: иначе через сколько-то лет наступит глобальное потепление климата планеты (не путать с лет 20 назад пугавшим всех похолоданием) и следом гибель человечества. Для противодействия потеплению законодательно навязывается чуть ли не новая промышленная революция: останавливаются тепловые электростанции (в Германии, со страху, ещё и атомные) и взамен создаются ветровые и солнечные, а также насаждаются электрические автомобили. Для всего этого создана и развивается новая громадная индустрия, поощряемая государственными преференциями.

Производительность этих источников электроэнергии абсолютно зависит от погоды, и из-за этой их ненадёжности стала осознаваться необходимость или соорудить мощные аккумуляторы энергии, ещё, однако, не разработанные, или иметь в резерве традиционные источники, не связанных с погодой.

Между тем, за истекшие 10 лет громадных усилий выбросы СО2 увеличились, и связанное, как утверждают, с этим потепление климата продолжается.

Как сказано, односторонность подобна флюсу. Мой опыт долгой работы в электроэнергетике и борьбы с авариями в ней говорит, что все источники электроэнергии полезны – но каждый в своей области применения, оптимальной для него технологически, экологически и экономически, а идеологического предпочтения лучше бы избегать.

Поддержка законами преференций для женщин в их служебной и общественной деятельности

Работая в больших организациях, я не замечал ни ограничения продвижения женщин по службе, ни более низкой их оплаты за одинаково полноценную работу. Зато знал случаи, когда профессионально состоявшиеся женщины уклонялись от выдвижения на посты, связанные с руководящим администрированием. И, конечно, женщины были редки на неподходящих для них работах.

Совсем иначе отношусь к вполне реальной сексуальной эксплуатации женщин, тем более девочек, со стороны разнузданных хамов, особенно богатых; для таких я бы не жалел наказаний.

Нормализация разнообразия гендерных и сексуальных предпочтений и моногамного сожительства

Терпимость разнообразия и поддержка моногамного сожительства законами мне кажутся нужными.

Но традиционная нетерпимость к распространению такого сожительства вполне естественна, так как оно прямиком ведёт к депопуляции народа. В связи с опасностью распространения ещё менее приемлемы пожелания о воспитании однополыми парами приёмных детей.

Замечу удивительное обстоятельство: интимные особенности необычных предпочтений охотно демонстрируются публично и на различных мероприятиях вроде радостных лавпарадов. В качестве образцов для подражания?

Допущение употреблять лёгкие наркотики

Запреты или допущения со стороны общества тех или иных сторон поведения человека в его общественной и личной жизни не могут рассматриваться вне связи с фундаментальной проблемой свободы человека в обществе: его защиты обществом и, с другой стороны, его обязательств перед обществом.

Общественная жизнь ограничивает человека во многом; например, нельзя ездить на автомобиле со скоростью, выше положенной, нельзя не платить налоги и т.п. Но зато общество предоставляет возможность получить образование, защищает от бандитов…. В каждой стране существует какой-то баланс между запретами и благами, он вырабатывается постепенно в ходе дискуссии или взрывным образом – революцией.

Гораздо менее понятны ограничения, которые налагает общество на личную жизнь. Например, в части стран запрещены аборты, запрещён просмотр в интернете сайтов, оппозиционных правительству. В этом же ряду разрешение или запрещение курения табака, употребления алкоголя или тех или иных наркотиков.

Смолоду я приучился курить, со временем одумался, но сумел оставить этот сверхлёгкий наркотик всего лет 25 назад (кстати, в Германии принятые против курения меры повлияли очень заметно: в помещениях не курят, и даже на улице встретишь не часто, причём не табак курят, а дымят какими-то мундштуками). Любил иногда выпить, но почти всегда не допьяна; пока была более-менее здорова моя жена Людмила, мы, находясь в Германии, ритуально сопровождали ужин простым красным вином. А наркотики я не то, что не употреблял, но даже мысли попробовать никогда не возникало, чего и всем желаю.

Если кому-то хочется жить в наркотическом дурмане, мне не кажется, что общество вправе мешать ему распоряжаться собой. Впрочем, я бы не удивился, если бы потребители наркотиков, сами подрывая своё здоровье, столкнулись с уменьшением медицинских и социальных гарантий; ограничение же доступа наркозависимых к ряду ответственных работ, насколько известно, применяется давно. А вот запреты неконтролируемых производства и продажи наркотиков и, тем более их популяризации у меня протеста не вызывают.

Затронутая тема, конечно, не исчерпана несколькими приведёнными поверхностными соображениями, но более глубокое погружение в неё далеко выходит за рамки данной заметки и моих возможностей.

Поддержка законами преференций для национальных меньшинств

Требование о поддержке законами преференций для национальных меньшинств, происходящих из более бедных стран, касается и образовательных, и производственных организаций, а также участия в служебной и общественной деятельности. Это требование резко противоречит понятиям о равенстве прав и оборачивается ущемлением коренных жителей и, естественно, социальной напряжённостью.

Отказ от преференций вовсе не означает, что беженцам и переселенцам помощь не нужна. Коль скоро они законно допущены в страну, нелёгкая проблема их профессионализации, а в случае длительного пребывания – ещё и адаптации и интеграции вплоть до ассимиляции, должна решаться качественными языковыми курсами, подготовительными к дальнейшему обучению общеобразовательными курсами, а также, конечно, курсами обучения профессии. (Это написано не из моего собственного опыта. Хотя я живу в Германии 28 лет и 20 лет являюсь гражданином Германии, профессионально работал, сочинял книги в ней, – дальше уровня адаптации я не продвинулся: начал этот путь слишком поздно, будучи уже 65-тилетним.)

Переосмысление истории наиболее благополучных стран как истории их преступных успехов

Это переосмысление обосновывается тем, что успехи достигнуты за счёт эксплуатации неблагополучных, бедных. Дело боевито доходит, в частности, до физического уничтожения памяти об угнетении и до искупления вины за него.

Мне представляется, что значение колониализма и рабства принято рассматривать слишком эмоционально и односторонне. Возникает вопрос, в каком состоянии были бы сегодня многие народы Африки не будь колониализма с его вывозом их рабов в Европу и в Америку? Ведь до колониальной экспансии, рабовладение было для них нормальным, да и каннибализмом местами не брезговали.

В связи с рабством, в сущности, вся история человечества наивно объявляется преступной (кроме самого последнего времени, когда рабство отменено).

Взгляд на отношение между народами как на поле битвы слабых с угнетателями

Эта битва рассматривается как следствие упомянутого повсеместного угнетения, и предполагается, что в ней всегда прав слабый. На самом деле – далеко не всегда: большевизм, фашизм и нацизм сначала были слабыми, они боролись против тогда существовавшего общества с его очевидными пороками, и создаваемые ими многочисленные эксцессы у многих интеллектуалов вызывали сочувствие, а результатом их борьбы и побед явились десятки миллионов погибших в ходе организованных ими репрессий и войн.

Антисемитизм как плод прогрессизма

Сегодня подобная пьеса борьбы бедных и слабых с богатыми и сильными разыгрывается в Палестине, к счастью, в меньшем масштабе и с иным финалом.

Весь мир десятилетиями был возмущён, как ничем другим, притеснением там арабов евреями и тем, что евреи не только не дают себя прогнать из Палестины, но и нападения арабских государств и террористических образований раз за разом ведут к укреплению Израиля. Озлобление дошло до внезапного для Израиля нападения 07.10. 2023 арабов района Газы под предводительством их исламистской военной организация ХАМАС, уничтожения в Израиле более 1000 жителей, угона в плен более 200 человек, и это сопровождалось изуверскими эксцессами. В ответ, Израиль ввёл свои войска в Газу и стремится там уничтожить ХАМАС и освободить заложников (те, которые остались в живых, теперь уже освобождены). Война, как и всякая война, вызывает жертвы с обеих сторон (естественно, и среди жителей Газы) и разрушение тех построек, в которых среди жителей прячутся боевики ХАМАС.

И чуть ли не во всём мире происходят негодующие выступления, причём не против зачинщика – ХАМАС (он же бедный, слабый и борец за справедливость!), а против Израиля, который, де, одиозно пытается уничтожить этого борца и под этим видом уничтожает мирное население (аж геноцид!). Ситуация складывается так, как если бы во Второй мировой войне сочувствовать не антигитлеровской коалиции, а страдающему в войне народу агрессора – нацистской Германии (надо отметить, что подобных сочувствующих с течением времени всё прибавляется: преступления нацизма переживали уже подзабытые деды и прадеды, тебе давно ничего не грозит, а слыть прекраснодушным интеллектуалом так приятно!).

Приведённый пример восприятия войны в Газе осложнён очень существенным обстоятельством – неприятием восстановления еврейского государства Израиль как созданного, наконец, сионистами пристанища для евреев со всего света. Это небывалое чудо произошло на той малой территории, где государство евреев существовало 2000 лет назад, и где теперь для его осуществления пришлось потесниться арабам, занимающим этот район несколько столетий.

В результате послевоенного распада колониализма много народов, в том числе арабских, получило государственность, но в мире существуют и притесняемые народы, которым это не удаётся (вопиющий пример – курды), евреи же среди тех, которым их сионистский проект удался. Казалось бы, все должны радостно приветствовать это, кроме, разве что, палестинских арабов, которым, как и евреям, ещё предстоит наладить сосуществование. Однако, значительная часть интеллектуалов благополучных стран восприняла возникновение и в целом успешное развитие Израиля с тем неприятием, которое они называют антисионизмом, а на самом деле является продуктом застарелого антисемитизма.

До образования государства Израиль антисемитизм относился к евреям как к угнетаемому и порой уничтожаемому инородному меньшинству, но уже в XIX веке «в приличном обществе» было не слишком принято его демонстрировать. Образование же Израиля, государства не беспроблемного, но демократического и явно жизнеспособного, показало, что евреи могут обходится без опеки чужих интеллектуалов (им это само по себе обидно) и тем самым перешли из категории бедных, обижаемых и, как будто, защищаемых в категорию ненавистных угнетателей арабов. Найден предлог для нового и очень пышного расцвета антисемитизма и, в частности, для подзуживания арабов, – на этот раз не из старых религиозных претензий, а под видом антисионизма.

Тревоги большинства людей просты, давно известны, они касаются всех – как большинства любого народа, так и любых его меньшинств, и вряд ли требуют пояснений. Их можно описать гораздо лаконичнее, чем лозунги прогрессистов:

• Безработица и низкая оплата простых видов труда, отсюда бедность.
• Плохое образование большинства людей, особенно бедных. В благополучных странах малограмотность достигает 20%.

• Недостаточная медицинская поддержка большинства людей, особенно бедных.
• Экспансия и терроризм со стороны бурно развивающихся цивилизаций. Сегодня наиболее видна экспансия в виде миграции в Европу из стран ислама и в США из Южной Америки, а также в виде военных действий в Украине и в Палестине.
• Гибель как военных, так и ещё больше мирных людей от возникающих то там, то тут войнах, направленных на приобретение соседней территории, на подчинение или изгнание населяющего её этноса и, в предельном случае, даже на уничтожение его (геноцид).
• Опасность возникновения ядерной войны и гибели в ней практически всего человечества.
• Опасность гибели населения от пандемий, порождаемых природой в густонаселённых районах планеты в ответ на скученность или даже создаваемых искусственно, что совсем внове и особенно опасно.

Как видно, мечтательные лозунги и реальные тревоги резко различны. Жизненная важность, первостепенность для населения планеты проблем бедности и безопасности, а не лозунгов прогрессизма – очевидна. Однако, лозунги выдвигаются и продвигаются в мероприятия без видимой связи с тревогами и угрозами, что, естественно, тревожность бытия на нашей планете усиливает дополнительно.

Перечисленные стремления и деяния прогрессизма возникли не на пустом месте, они человечеству не вовсе чужды, и не исключены подвижки в каких-то из этих направлений, но смею заметить, – они будут происходить постепенно, а не вдруг, не по свистку прогрессистов. Это особенно ясно относительно смешения народов и культур: в силу выработанных тысячелетиями инстинктивных страхов перед чужаками возможен только очень медленный темп этих процессов, десяти- и даже столетний. А чем заменить разрушаемые прогрессизмом важнейшие основы жизни человека – его включённость в семейные связи с их обязанностями и радостями и в общественную жизнь, профессиональную, культурную, политическую? Сегодня же непривычные большинству людей идеалы прогрессизма провозглашаются, и даже осуществляются, так бескомпромиссно, решительно и нетерпеливо, как будто без немедленной реализации всё рухнет.

А ломка сознания больших групп людей болезненна, она вызывает их протест, сначала бессознательный, на уровне неврозов, а затем переходящий в политическую область и в общественные катаклизмы.

В начале ноября этого (2025-го) года Евг. Добренко опубликовал большую статью о прогрессизме как новой религии. Позволю себе процитировать то, что ему, профессору в Венеции, очевидно, имеющему широкий круг знакомств в интеллектуальной среде, гораздо виднее, чем мне.

Я уже писал в книжке «Среди, но и вопреки», что убеждённые прогрессисты – люди вполне благополучные. А вот мнение Добренко:

«Как и всякая религия, в центре которой по определению находится не человек, а бог, прогрессизм, по сути, безразличен к человеческой жизни. Сами сторонники этой религии, в массе своей представители среднего класса, обитающие в привилегированных районах, вдали от мигрантских гетто, выполняющие чистую работу типичные шампанские социалисты, живущие на квартирные ренты и family money, проводящие отпуск на Карибах, в огромной своей части либо малосемейные, либо одинокие, либо вовсе бездетные. Их гедонизм имеет мало общего с заботами огромного большинства населения стран Запада.
Большинство людей стремятся выжить. Прогрессизм же неслучайно обвиняют в продвижении суицидальной политической программы: разрушение культурных и цивилизационных оснований собственных обществ и стран, гедонистическое перерождение, подгонка социальных норм, ведущая к нормализации отказа от базовых инстинктов самосохранения и самовоспроизводства».

Сегодня можно заметить, как в ряде стран, в качестве реакции на излишества прогрессизма, к власти приходят люди, совсем ему противоположные, например, президент Трамп. Мнение Добренко относительно условного Запада:

«он демонстрирует очевидные безволие, слабость и неспособность повернуть ситуацию в мире в свою пользу. И дело не столько в том, что Трамп разрушает Pax Americana, сколько в том, что Запад разрушается изнутри. И степень этого саморазрушения стала очевидна теперь настолько многим, что начался электоральный поворот к силам, еще недавно казавшимся совершенно маргинальными и невозможными у власти. Собственно, последнее обстоятельство и привело Трампа в Белый дом. И приведет череду подобных политиков в парламентские и президентские кресла в Европе в ближайшее время.»

И это не удивительно, поскольку прогрессизм игнорирует то, что все без исключения народы имеют очень серьёзные нужды, и что людей тревожат серьёзнейшие угрозы, старые и новые.

Поскольку прогрессизм постепенно уступает место своей противоположности, пора назвать его печальные результаты; их, по крайней мере, три.

Первый – всегда существовавший отрыв интеллигенции от остального народа дошёл до того, что общество катастрофически отворачивается от своей интеллигенции в пользу самовластий. Современные диктаторы и их сподвижники отвергают принципы и идеалы как общественной жизни, так и отношений между государствами и взамен стремятся к наживе как чуть ли не единственному критерию успеха.
Второй результат – новый разгул антисемитизма, который свидетельствует, как это было и в других подобных случаях, о глубоком кризисе Запада, вызванном в данном случае разгулом в нём прогрессизма.
Третий результат – удивительная вера в «конец истории» и в состоявшуюся бесконфликтность мира привела к тому, что государства, охваченные прогрессизмом, оказались совершенно не подготовленными, как это было в 1939 году, к разразившимся конфликтам. Правительства некоторых немаловажных из этих государств готовы расплачиваться за своё спокойствие территориями и безопасностью всех других, более слабых и попавших, к несчастью, от них в зависимость, финансовую и/или военную. В результате мир попал в очень экстремальную ситуацию.

Показательна недостойная суетня вокруг замирения в Украине. Разными путями появился «мирный план Трампа». Американцы утверждают, что его составили они, а по его асимметричности обязательств России и Украины похоже, что составили в России, причём методом, изображенным Репиным на картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»:
– Чтоб поняли, кто есть кто, впишем им посильней! А то болтают, мол, наши ребята ихнюю девицу прижали, а трофеи не бери. Забыли, что победителей не судят?!
– Чтобы они разоружились наголо! Ну, хоть до 600 тыс.
– Не сметь пулять по нашим неприступным столицам!
– Американцы прихватят эту украинскую станцию?  И ладно.
– Чтоб русский язык у них был, а НАТО – и близко нет.
– И чтобы убрались, наконец, из Донбасса, а то надоели прямо.

Хуже того, 28 пунктов этого текста структурно не организованы, избыточны, они демонстрируют удивительную потерю профессионализма. Они нисколько не скрывают ни примитивной корыстности, ни отношения к предстоящему договору крупнейших государств и к их серьёзнейшим обязательствам как всего лишь к сделке, начинаемой рыночным ценником «с запросом» и с припиской «торговаться разрешается».

Складывается впечатление, что успехи генетики, как и многие новомодные прогрессистские задумки, намного опережают действительные потребности человечества и его возможности переварить всё это в навязанном ему темпе.

Например, так ли уж важны старания учёных продлить человеческую жизнь аж до 150 лет или избавить людей от эпидемий и т.д.? Не являются ли эпидемии естественной реакцией природы на перенаселённость и особенно на скученность в громадных мегаполисах? Не лучше ли попытаться устроить расселение людей как-то иначе?

Мне кажется, что жизни на планете угрожает не столько сжигание органического топлива, сколько чрезвычайно расплодившиеся люди, слишком деятельные вопреки природе планеты.

Я очень сомневаюсь в разумности и даже допустимости того, чтобы изменять тем или иным искусственным образом природу человека. Ведь именно эта естественно и, подчёркиваю, постепенно меняющаяся природа человека создала явное (до сегодняшнего времени) смягчение нравов, которое выражается хотя бы в том, что рабства и каннибализма почти нигде нет. Она же создала то послевоенное состояние, из-за утраты которого мы горюем.